Развитие школьного и врачебного дела

Начнем с цифры и оставим ее без комментариев: по данным всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. в Кустанае грамотных было 3.181 житель (2.277 муж. и 904 жен.), что составляло 22,23% от числа горожан [89; с. VIII]. Тенденция к росту грамотности была неоспоримой, и это дало основание директору по народному образованию М.П.Ронгинскому заявить о возможности к 1918 г. в Кустанае и уезде перейти к введению всеобщего обучения (по крайней мере, для русского населения) [132; с.58].

Стремительный экономический рост города не менее стремительно повышал спрос на интеллектуальный труд, а потому понятно привлечение общественной инициативы к борьбе за развитие школьного дела. Более того, сами власти испытывали обеспокоенность состоянием подготовки кадров для местного чиновничьего аппарата и предпринимали соответствующие меры.

Еще в 1884 г. по инициативе Ы.Алтынсарина, бывшего в то время инспектором школ Тургайской области, из г.Троицка в Кустанай было переведено русско-киргизское двухклассное училище, положившее начало школьному образованию в крае и усилившее тягу казахского населения к просвещению.

Предыстория этого учебного заведения такова. С 1850 г. при Оренбургской Пограничной комиссии существовала школа для киргизских детей. Убеждения в необходимости организации подобных школ в других регионах области привели к созданию таковых в Тургае, Иргизе, Перовском. Явно ощущалась нужда в создании школы и для так наз. прилинейных киргизов, которые, испытывая явное тяготение к грамотности, вынуждены были отдавать своих детей для обучения татарским муллам в г.Троицке.

Попечитель прилинейных казахов Жуковский поддержал это стремление и организовал ходатайство перед Петербургом об открытии школы. Столичные власти пошли навстречу, и вот уже 15 июня 1861г. министерство внутренних дел уведомило о соизволении императором Александром П учредить в г.Троицке «школу для киргизских мальчиков» на средства государственного бюджета. Вскоре в школу назначен был в качестве учителя окончивший курс Оренбургской киргизской школы Нурум Мунгсызбаев.

В торжественной обстановке в присутствии Управляющего областью Василия Васильевича Григорьева состоялось открытие школы. Были скачки, устроен обед, на который В.Григорьев пригласил почетных родителей будущих учеников и троицкие уездные чины.

Пройдут годы, и в 1879г., когда планировалось открытие нового города на урочище Урдабай, Попечитель Оренбургского учебного округа вышел с предложением о постройке здесь каменного дома для школы. Положение было столь еще не определенным, что Военный губернатор посчитал строительство несвоевременным. И только в 1882г., теперь уже в Кустанае, началась постройка здания, завершенная в 1884 г. Сюда, в готовое помещение, стараниями Ы.Алтынсарина и была переведена из Троицка русско-киргизская двухклассная школа (позднее ее стали именовать училищем). Сам же Ы.Алтынсарин, будучи инспектором школ Тургайской области, распоряжением попечителя Оренбургского учебного округа переводится из Тургая в Кустанай.

Надо признать, на фоне только что возникшего города с его довольно примитивными постройками новая школа отличалась своими масштабами и удобствами. Здание простояло в центре Кустаная до 60-х годов ХХ века на том месте, где ныне располагается казахская школа-интернат им. Ы.Алтынсарина и вновь отстроенное здание областной прокуратуры.

К слову, помещение состояло из 3-х классных комнат, двух спален, библиотеки, столовой, людской, лазарета и мастерских. Школа предоставляла в распоряжение учителей две квартиры, при ней находились баня, каретный сарай, погреб и сад. За всеми событиями школьной жизни внимательно следил Ы.Алтынсарин, имеющий, как инспектор школ области, свое пребывание в Кустанае [49; №37].

Училище положило начало широкому движению к образованию среди казахской молодежи уезда. Попечитель Оренбургского учебного округа признавал, что киргизы не только охотно отдают своих детей в школы, но и умаляют об этом. В 1885г. училище становится смешанным, в нем помимо 30 казахских детей-интернов начали обучаться и русские мальчики. Понимаем, статистика утомительна, но еще одна цифра: к концу Х1Х столетия в училище получили образование 894 человека.

Отметим главное: училище обеспечивало своих выпускников вполне добротными знаниями, и вовсе не случаен факт дальнейшей учебы некоторых из них в учебных заведениях Оренбурга, Уфы, Казани, Санкт-Петербурга. Обучение в училище велось по учебникам, составленным Ы.Алтынсариным. Библиотека обеспечивала учеников книгами Крылова, Толстого, Ушинского, произведениями русских и европейских писателей, для учителей выписывались газетная периодика и специальные журналы.

Довольно любопытными выглядят сведения, сообщенные Ы.Алтынсариным в письме В.В.Катаринскому, в котором автор пишет о посещении училища попечителем учебного округа: « попечитель остался доволен, особенно … хозяйствами и успехами по русскому языку; нашел несколько слабоватыми знания учеников 2 класса … по арифметике. Причиной этому … послужило то, что в 1-м классе обращается главное внимание на обучение русскому языку и грамоте; из арифметики проходятся только четыре простых правила, на чем почти и застал учеников попечитель. Весь остальной курс арифметики проходится уже во 2-м классе, в течение 2-х лет учения в нем» [71; №46]. Своеобразным дополнением к этому сообщению служат сведения о результатах учебы за 1898 г., помещенных на страницах «Тургайской газеты». Знакомим: успеваемость1-го класса среднего отделения -82%, 1-го класса старшего отделения – 90%, 2-го класса младшего отделения – 89%, 2-го класса старшего отделения – 100%, общая по училищу – 91%. [8;27].

Училище прославилось тем, что в нем в разные годы обучались известный борец за установление Советской власти в Казахстане А.Т.Джангильдин, талантливый казахский писатель И.Кубеев, учитель, поэт, переводчик Бекет Утетлеуов и другие.

Многие из казахских юношей, выпускников училища, отправлялись в аулы, становились учителями, пропагандистами и носителями передовой русской и национальной культур, распространителями грамотности, Это о них в свое время говорил Ы.Алтынсарин: «Молодое поколение киргизов будет смотреть на язык и русскую грамоту, как на единственный язык культуры и знаний» [109;с.238-239].

Развитие местного края диктовало необходимость создания специальных учебных заведений, в том числе сельскохозяйственной школы. Корреспондент газеты сообщал: « Мы уже имели случай отметить движение среди киргизской молодежи к специальному образованию, как наиболее удовлетворяющему той жизненной обстановке, в которой приходится жить киргизу по окончании образования. Так, в настоящее время киргизами Кустанайского уезда возбуждено ходатайство об открытии при Николаевском (Кустанайском – Я.Д.) двухклассном русско-киргизском училище… низшей сельскохозяйственной школы» [49;№6]. Просьба была удовлетворена, и в 1898 г. при училище начались занятия на сельскохозяйственном техническом отделении, имевшем целью распространение сельскохозяйственных знаний среди учащихся. При отделении находилась ферма и мастерская для обучения столярно-слесарному делу. Введено было также преподавание популярной медицины, и каждому выпускнику вручалась аптечка для оказания первой помощи.

Но поскольку всех насущных проблем это отделение решить не могло, то заинтересованную общественность продолжала волновать проблема открытия самостоятельного сельскохозяйственного учебного заведения с ремесленным отделением при нем. Это была действительно проблема, так окончательно и не решенная из-за равнодушного волокитства оренбургских и столичных властей. На протяжение многих лет в ежегодных «Обзорах Тургайской области» приводилась одна и та же формальная отписка: «Вопрос об открытии в г.Кустанае сельскохозяйственного училища находится на разрешении ведомства народного просвещения».

Общественность уезда проявляло, однако, завидную настойчивость. Так, состоявшийся в ноябре 1909 г. Кустанайский Уездный съезд Крестьянских начальников определил: «просить Его Превосходительство Тургайского губернатора: 1.возбудить вопрос о скорейшем открытии названной выше сельскохрозяйтвенной школы, так как в этого рода учебном заведении встречается крайняя необходимость, тем более и потому, что на это дело …уже имеется наличных денег 21018 рублей 83 коп. 2. Так же просить … не отказать в ходатайстве о том, чтобы строящийся приют для сирот воинов передать ведомству народного просвещения для открытия в нем необходимых… ремесленных или иных классов сельскохозяйственной школы и 2.просить разрешить деньги, собранные на ремесленное училище, впредь до передачи учебному ведомству, хранить в депозите Съезда» [110;л.3].

Последовала та же реакция, вернее никакой реакции.

В свое время кустанайская администрация усиленно пропагандировала мысль о необходимости открытия школы для казахских детей уезда. По аулам в качестве пропагандиста был даже командирован чиновник Кирбятьев (затем Стадухин). Население шло на самообложение, составлялись приговора, собирались деньги. К 1912г. собран был капитал на сумму 25256 руб.57 коп., в 1914 – на 32198 руб. С началом войны вопрос о школе так и остался не реализованной проблемой. Было не до этого, возникли новые, более насущные в атмосфере военного времени, задачи.

22 марта 1897 г. произошло одно приятное событие – министр народного просвещения, после одобрения вопроса Государственным Советом, разрешил при кустанайском 2-х классном русско-киргизском училище учредить Педагогический класс. И тому была причина - насущная потребность в учителях для поселковых и аульных школ.

11 слушателей класса были приняты на казенное обеспечение. В первую половину учебного года учащиеся под руководством учителя педагогики и дидактики М.Н.Греховодова посещали местные школы, присутствовали на уроках и подробно их анализировали в присутствии всех воспитанников. Во вторую половину учебного года при Педагогическом классе открыли временную школу, где под руководством М.Греховодова воспитанники класса давали самостоятельные уроки. По окончании обучения выпускники получали свидетельство о присвоении звания учителя аульной школы [8;№27].

Но вот, «Тургайская газета» за 1904 г. сообщила новость: из-за отсутствия средств с осени этого года Педагогический класс «подлежит закрытию». Своеобразной компенсацией явилось увеличение стипендий в Оренбургской Киргизской Учительской школе.

Пройдет четыре года, и в 1908 г. кустанайские учебные заведения пополнятся двухлетними педагогическими курсами с интернатом. Это училище представляло из себя «учительскую школу упрощенного типа» для выполнения той же задачи, что и педагогический класс. Курсы обеспечивали своих слушателей вполне добротными знаниями в области методики, а выпускники, говорилось в губернаторском отчете, обнаруживали «достаточное знакомство со школьным делом, легко ориентируются в учебных задачах и зарекомендовали себя в практической работе с весьма хорошей стороны». При этом нельзя упускать из виду, что у курсов был непререкаемый авторитет по всему степному краю, а их выпускники по качеству подготовки никак не уступали своим сверстникам из Оренбургской учительской школы.

С конца Х1Х в. в Кустанае стал практиковаться проведение месячных педагогических курсов с целью повышения педагогического мастерства учителей школ грамоты и церковно-приходских школ уезда. Таковые работали, например, в 1899г. (посещало 20 человек), в 1908г. (40 человек) и в другие годы.

Тяга к образованию наблюдалась не только среди детей и юношества, но и взрослого населения. Откликом на эту потребность явилось устройство первой вечерней школы для взрослых в 1889г. в помещении кустанайской городской библиотеки. Через несколько лет вечерние классы существовали при 2-м одноклассном мужском училище, которые посещало около 60-ти человек. Своим учреждением они обязаны почину местных интеллигентов-энтузиастов, среди которых наибольшую активность проявляли учителя А.Килячков и О.Килячкова. Вечерние классы и школы, хотя и давали знания на основе элементарных программ, были достаточно существенными и важными свидетельствами развития демократической культуры. «Теперь уже в редком семействе, - писал А.В.Васильев, - не было школьника, который умел бы прочитать и написать нужное для старших членов семьи и даже поучить их начальной грамоте…»

Во время пребывания в Кустанае в 1894г. военный губернатор Я.Ф.Барабаш издал приказ, в котором говорилось: «В г.Николаевске (Кустанае) обнаруживается настоятельная потребность в учреждении женской прогимназии, за неимением которой жители вынуждены отправлять своих дочерей в троицкую прогимназию. В виду сего и личных заявлений жителей о необходимости скорейшего открытия прогимназии, я …учреждаю в г.Николаевске (Кустанае) комитет для изыскания средств к открытию женской прогимназии» [111;с.177-178]. К мысли о создании подобного учебного заведения вполне сочувственно отнеслись как русское, так и казахскоенаселение; последнее даже пожертвовало для этих целей 12 тыс. рублей.

В сентябре 1895г. последовало разрешение на открытие 4-х классной прогимназии (Александринской). Тогда же А.Аничков, автор статьи «По поводу образования киргизских женщин в Тургайской области», отметил это событие следующим образом: «Организуя в г.Кустанае женскую прогимназию, тургайская администрация, давая почин в важном деле, обратит внимание на положение девочки, окончившей курс в создаваемых ею школах и это будет первым шагом к улучшению и раскрепощению киргизской женщины, которая на глазах русских властей служит игрушкой в руках своих родичей и имеет мало шансов выйти из своего рабского состояния» [12; №46]. А вот мнение некоего Ал.Степанова в «Тургайской газете»: «Между тем, желание учиться у киргизских девочек.., так же сильно, как и у русских; не лишены они, по-видимому, и способностей к учению. Так, некоторые киргизские девочки (напр., дочь г.Кирджасова, письмоводителя Кустанайского уездного управления) … получили награды за отличные успехи в науках… всякий согласится, что и мало-мальски образованная мать будет иметь на своих детей другое влияние, чем дикая степная киргизка». Среди окончивших в 1902 г. прогимназию была Нафиза Сагызбаевна Кулжанова, в будущем талантливый педагог, член Русского Географического Общества, одна из первых в Казахстане женщин-журналисток. В этом же учебном заведении училась известная советская писательница Лидия Николаевна Сейфуллина [132; с.97].

И как почти всегда бывает, благим пожеланиям фактически не суждено было осуществиться. По крайней мере, многие годы спустя, газета «Ишимский край» вынуждена была признать: «… кочевники на волостных съездах путем самообложения ассигновали определенный кредит на содержание прогимназии с условием приема туда девочек-киргизок бесплатно… Но подавляющее большинство учениц прогимназии составляли … дочери чиновников, купцов и кустанайских мещан!» [112;№62].

От внимательного взгляда современников не ускользнула одна интересная подробность. Дело в том, что в правительственных сферах возникла мысль о реорганизации кустанайской прогимназии в Мариинское училище (ведомство имп. Марии) с 7-летним сроком обучения. Однако министерство народного просвещения нашло «неудобным» реорганизацию, поскольку «с развитием г.Кустаная – он может быть преобразован в областной центр и тогда явится необходимость в открытии женской гимназии». Об этом в декабре 1886г. было доложено имп. Александру III и получило его одобрение. [48; №13].

Со временем кустанайцы стали все ощутимее осознавать нужду в преобразовании женской прогимназии в полную гимназию. Ситуация обострилась с того момента, как окружное учебное начальство стало отказывать окончившим прогимназию в предоставлении даже скромных мест учительниц начальных школ, находя крайнюю недостаточность их образовательного уровня. «Благодаря этому,- писала «Тургайская газета», - для большинства оканчивающих Кустанайскую прогимназию, как не имеющих средств на дальнейшее образование, терялся всякий смысл прогимназического образования». Направление же дочерей для продолжения образования в г.Троицк или Екатеринбург (там имелись гимназии) было связано с многими трудностями: переполненностью гимназий местными учениками, весьма ощутительными материальными расходами, опасениями родителей за еще не совсем самостоятельных детей в чужом городе.

Настойчивые ходатайства кустанайской общественности и особенно Попечительного совета и его председателя дали позитивный исход затяжному делу. Сначала был открыт пятый класс (1907г.), а в последующие годы шестой и седьмой классы. В 1916 г. неполная женская семиклассная гимназия Кустаная подошла к окончательному оформлению своего статуса, -в ней открытию 8-го класса. Специально для гимназии построили здание «большое, светлое», с высокими комнатами, имеющими «много воздуха» [113;№41].

И вновь жалоба автора заметки («Каскыр») в газете «Ишимский край»: «шансы киргизских дочерей на право учения в этом средне-учебном заведении не возросли, несмотря на то, что при преобразовании киргизы опять-таки «добровольно» жертвовали деньги» [112;№62]. И действительно, довольно странный расклад: несмотря на то, что гимназия считалась русско–киргизским учебным заведением, в нем ни одна девушка-казашка не обучалась. Для убедительности приведем статистику: в 1911 г. в Александринский женской гимназии обучалось 212 учениц, из них дочерей личных дворян и чиновников – 24, духовенства -7, мещан и цеховых – 155, крестьян – 26, дочерей русских – 210, полек - 1, евреек – 1 [73;1912, с.103]. Полную восьмилетнюю гимназию в 1917 г. окончила Феодосия Федоровна Каляпина, замечательный врач, почетный гражданин Кустаная.

Трудно давалось городу решение проблемы мужского среднего образования. Существует объемная межведомственная переписка, которая позволяет довольно детально проследить муки рождения кустанайского реального училища. Оставим в стороне подробности дела для другого, более обстоятельного исследования. В нашем распоряжении имеется обобщающий документ под названием «История открытия Кустанайского реального училища и краткий отчет о состоянии его за 1910-1911 учебный год». Отпечатанный типографским шрифтом, он хранится в фондах Центрального Государственного Архива РК.

А история такова. Еще в 1905 г. городское местное самоуправление обратилось к попечителю Оренбургского учебного округа с просьбой расширить программу существующего уже городского училища. Ходатайство не увенчалось успехом, просьбе не вняли. Подобная судьба постигла и позднейшее ходатайство об открытии четырехклассной прогимназии. Причина отказа самая типичная – отсутствие местных средств и скупость казны. Причем, вскоре выяснилось, что если прогимназия все-таки и будет разрешена, она не сможет снять полностью всех проблем, «так как для завершения среднего образования нужно было бы поступать в ближайшую троицкую гимназию. Дальность расстояния, неудобство передвижения, непосильные для большинства материальные затраты обесценивали идею подготовительного учебного заведения» [114;лл.105-106]. Как это напоминает историю с открытием женской гимназии!

Упорству кустанайцев и городских властей можно позавидовать. Выступая с почином вновь, но теперь уже об открытии реального училища, они мотивировали свои доводы тем, что « неразработанные богатства обширного края ждут надлежаще подготовленных работников». Однако решение и этого дела принимает затяжной характер. Корреспонденту газеты уездный начальник М.В.Кочергин высказал просьбу: «Хотя бы в печати замолвили о нас словечко. Всего-то нам и нужно реальное училище. И вот никак выхлопотать не можем» [65; №40]. Обращались даже к депутатам Государственной думы.

Городская дума пошла на отчаянные шаги. Свое ходатайство она решила подкрепить обязательствами: отпустить на постройку училища 5000 рублей, на ежегодное содержание 1000 рублей, под будущее здание училища отвести участок земли в целый квартал, для училища и администрации нанимать квартиру. Через попечителя Оренбургского учебного округа и военного губернатора Городская дума направила ходатайство в министерство.

В июле 1908 г. городским чертежником М.Е.Ивановым был представлен проект на постройку каменного здания для реального училища. Определена была смета в 207.324 руб. Городской голова П.П.Степанов категорически отказался принять такую смету. Иванову пришлось уменьшить ее до 120.451 руб. Проект и смета были направлены на утверждение в Государственную Думу.

Для поддержки ходатайства весной 1909г. городской голова был командирован в Петербург с поручением обратиться от имени Городской думы к члену Государственной Думы И.К.Покровскому с просьбой «о поддержании ходатайства перед Правительством об открытии в г.Кустанае реального училища» и утверждении сметы на строительство.

Было ли встречное движение И.Покровского – вопрос без ответа, но известно другое - товарищ министра народного просвещения сообщил Кустанайской думе о том, что не видит препятствий для открытия частного учебного заведения в составе 1-го класса с программой реального училища . Получив такое уведомление, дума обращается к Попечителю Оренбургского учебного округа с уже законной просьбой разрешить открытие в Кустанае частного учебного заведения с программой реального училища [42;лл.7об.,63об.,65об.].

Попечитель разрешил временно открыть в городе таковое (т.е.частное), что и произошло 3 сентября 1909г.

А затем свершилось и главное! В отношении к Тургайскому губернатору от 8 июля 1909г. министерство народного просвещения «признало возможным возбудить вопрос об открытии в гор. Кустанае с 1910-11 учебного года реального училища, первоначально в составе 1-го и 2-го классов, с отпуском из казны средств на содержание его» [114;л.56]. Была поставлена последняя точка в основании правительственного реального училища. 1 сентября 1910г. 94 ученика начали занятия. Торжественное открытие реального училища состоялось 22 октября.

Училище укомплектовали достаточно грамотным педагогическим персоналом. Возглавил его коллежский советник, межевой инженер-математик В.В.Петров. Священник И.П.Аржанов, выпускник Оренбургской духовной семинарии, назначен и.о. законоучителя; кандидат естественных наук Новороссийского университета И.М.Жуковский – преподавателем обществоведения; выпускник Харьковского университета Н.П.Куборский – преподавателем истории и русского языка; выученик Парижской Сорбонской гимназии Г.В.Уэ – и.о. преподавателя французского языка; выпускница Казанского Родионовского института А.М.Популовская – и.о преподавательницы немецкого языка; окончивший Пензенское им. Сильверстова художественное училище Н.В.Ильин – преподавателем графических искусств. Врачом училища назначен выпускник медицинского факультета Казанского университета, А.В.Лавровский.

При реальном училище на средства горожан был открыт приготовительный класс, правда, через некоторое время отмененный. На учредительном собрании избран родительский комитет во главе со священником о.А.Архиповым. Комитет иногда был способен и на проявление инициативных действий. В 1916г., возглавляемый К.Г.Красницким, он путем организации спектаклей собрал 400 руб., использованных на приобретение материалов для практических занятий по химии, остальные деньги потрачены на поездку учеников по Уралу. К.Красницкий поднял вопрос о создании в Кустанае «детского клуба», который «должен дать возможность ученику разумно использовать свободное от учебных занятий время» [115; №59(176)].

Учебное заведение не скупилось на приобретение наглядных пособий и приборов для физического кабинета, большинство из которых выписывалось из-за границы: фирма «Мейзер и Мертинг» из Дрездена выполнила заказов на 1940 марок, на значительные суммы осуществлялись поставки фирмой «Фолькмар» из Лейпцига [114;л.111об.]. Учебное заведение получило прекрасную фундаментальную библиотеку.

При училище возник оркестр балалаечников, под руководством учителя музыки К.Иванова. Устраивались регулярные ученические вечера с музыкой, чтением, играми. Прекрасный ученический хор пел в церкви-школе. Нередкими были городские и загородные экскурсии для ознакомления с природой и минеральными богатствами края. Кстати, пройдет несколько лет и в Кустанае в 1915 г. будет открыт естественноисторический музей, предтеча современного историко-краеведческого.

Нельзя не отметить благотворительную деятельность училища. В конце 1910г. создается «Общество вспомоществования нуждающимся учащимся в средних учебных заведениях г.Кустаная». Фонд общества пополнялся добровольными взносами и приношениями, используемыми для помощи беднейшим учащимся.

Обратим внимание на то, что обучение в школах Кустаная было доступно не только исключительно имущим классам. И хотя, например, ежегодная плата в реальном училище составляла 40 рублей, в нем преобладал мещанско-крестьянский элемент. Для наглядности обратимся к цифрам: в 1914г. из 166 учеников обучалось детей потомственных дворян и чиновников -20, духовного звания – 7, купцов и почетных граждан – 3, мещан и ремесленников – 71, крестьян – 53, казаков – 7, казахских юношей – 5 [50;1914,с.216-217].

Должно заметить довольно малое число учеников- казахов, да и те были в большинстве из зажиточных и влиятельных семей. Причем, всем поступающим в среднюю школу предъявлялись требования в знании русского языка, что сразу же закрывало доступ в нее выходцам из казахской бедноты.

Кстати, следует обратить внимание на довольно значительные пожертвования местного населения в пользу новому учебному заведению. Так, «киргизы Домбарской волости Кустанайского уезда постановили приговор об отпуске ежегодно одной тысячи рублей Кустанайскому реальному училищу на выдачу по 150 руб. ежегодно двум беднейшим воспитанникам этого училища из киргиз названной волости и по 100 руб. семи воспитанникам реального училища из этой же волости в случае недостаточности средств у их родителей» [53; №39].

Вышеописанные учебные заведения были не единственными в Кустанае, к 1917г. в городе насчитывалось более двадцати школ разного статусного уровня. В последние годы наиболее бедственное положение испытывали церковно-приходские школы. Если в конце Х1Х – нач. ХХ вв. этот тип школы не претерпивал особых затруднений в силу правительственной поддержки, то в годы революционные и послереволюционные происходит явное оскудение и запустение церковно-приходского образования. Увеличение школ практически прекратилось, были случаи, когда родители забирали учеников и переводили в другие учебные заведения. Во многом утратился авторитет и общественное доверие к священнику-учителю среди горожан.

Перед революцией 1917г. в Кустанае кроме женской гимназии и мужского реального училища функционировали городское 4-хклассное училище, 2-хклассное русско-киргизское училище, пять одноклассных мужских и четыре женских, женское русско-киргизское училище, церковь-школа и др.

Одной из старейших кустанайских школ было первое одноклассное училище, основанное стараниями Ы.Алтынсарина. Открыто оно было 21 августа 1888г. при 57 учениках и единственном учителе – А. Килячкове. На первых порах приходилось мириться с неприспособленным и малоудобным помещением. На деньги, вырученные от продажи городского участка купцу 1-й гильдии Стахееву началась постройка школы-церкви по утвержденному Святейшим Синодом плану. Осенью 1890г. строительство было окончено, и в здание «Церкви-школы» в следующем году переводится названное одноклассное училище. Увеличился контингент учащихся и количество учительского персонала: здесь работали учитель Распопов (окончил Оренбургский учительский институт), его помощник Урмаев, законоучитель Ф.Соколов. Все последующие годы училище оставалось авторитетным среди кустанайцев.

Стремление горожан к просвещению привело к открытию в 1890г. второго русского училища с набором 77 учащихся; в этом же году учреждается и первое женское училище, возглавила которое выпускница Казанской учительской земской школы О.Малева. Из 200 желающих в него поступило только лишь 50 девочек – более не позволяло помещение [19;с.102-103].

Думаем, что читатель не будет в претензии, если мы отодвинем в сторону анализ истории всех остальных кустанайских школ и училищ, причем, не из-за каких-либо принципиальных соображений, а по причине того, что это тема специального исследования. Остановим внимание только на одну деталь.

Военные 1914-1918 гг. годы были трудными для народного образования. Зачастую дети бросали занятия, чтобы заменить в домашнем быту своих кормильцев, взятых на войну. Об этом вынуждены были говорить даже составители губернских «Обзоров». Вот одна из цитат: «Военные события в корне изменили положение вещей: семьи, лишенные своих обычных кормильцев, вынуждены были воспользоваться детским трудом для домашних работ… Самый ход учебных занятий неоднократно нарушался, в виду следовавших одна за другой мобилизаций. Учителя, подлежащие призыву, уезжали из своих школ; немедленно послать на их место заместителей не представлялось возможным… Все это, конечно, должно неблагоприятно отразиться на успешности учебных занятий» [50; 1914,с.215].

Так уж случилось, кустанайские школы являлись в определенной степени проводниками правительственной политики в области просвещения и культуры. Так было, так и остается. Власти сохраняли за собой право контроля за их деятельностью. Пытаясь навязать школе охранительные начала, они ставили задачу развить у учащихся «крепость нравственной природы и характера.., уважение к началам религии, доброй нравственности, привычки к порядку, к законности, к честному исполнению долга…» [116;с.30]. Вообще-то задачи и стремления вполне адекватные в какой-то степени и сегодняшним требованиям к школе, если не учитывать проявления определенного официоза в управленческой системе образования.

В годы министерства А.Н.Шварца (1908-1910) и Л.А.Кассо (1910-1914) обозначилась тенденция строго надзирательного подхода к школе. За учениками устанавливался строгий и бдительный надзор. Стоило ученикам кустанайских училищ принять участие в проводах депутата II-й Государственной Думы И.Ф.Голованова, как последовал суровый окрик: городская дума потребовала от инспектора школ «обратить более серьезное внимание на нравственное поведение учеников» [92;л.37].

Не ушли от административной опеки, казенщины и формализма и учителя, положение которых, кстати, было не только зависимое, но и зачастую просто бедное, особенно работающих в начальной школе. Видимо, не следует брать под сомнение вполне резонные слова В.И.Ленина: «Да, русские народные учителя загнаны, как зайцы!»

О материальном положении местных учителей можно судить по факту, рассказанному газетой. Когда при рассмотрении сметы городская управа внесла на обсуждение думы ходатайство учителей о прибавке им квартирных, « Тит Титычи,- сообщала газета «Степь»,- показали себя в настоящем свете…

- Не надо прибавлять! Ну, их!

- И так ничего не делают!..

Характерно, что во время этой травли учительского персонала никто не обмолвился единым словом в защиту корпорации учителей. Это еще лишний раз характеризует купеческую просвещенность нашей думы…» [51; 1910, №182].

В другой корреспонденции из Кустаная еще более откровенно звучит настоящий вопль о бедственном положении школьного учителя: «… А учителя!..Бедные!.. Они только в редких случаях получают больше 10 руб. На эти деньги как раз, как говорится, сыт не будешь и с голоду не помрешь. А так ведь существуют не один и не два, а несколько десятков человек в нашем уезде. Бедные мученики насаждения культуры!..» [27;№58].

Один из современников задавался вопросом: не в этом ли кроется причина постоянной нужды в школьных учителях в Кустанае? И, видимо, он прав. Дело доходило до того, сообщала газета «Степь», что материальная необеспеченность учителя «толкает его на нелюбимое поприще. Иногда учителя уходят даже в приказчики. В последнее время учителя охотно идут в священники…» [117;1912, №576].

А теперь вот какой курьез, и оставим его без каких-либо комментариев.

В «Обзоре Тургайской области» за 1911 г. дана следующая информация: «Материальное обеспечение учителей Тургайской области можно признать довольно удовлетворительным. Низший оклад всех вообще учителей равняется 360 р. в год. Заведующий 2-хклассным русско-киргизским училищем при готовой квартире и пищевом довольствии – 480 р.»

Занимательно. Но учителя-то ропщут!

Подойдем к итогу. Рассматривая постановку школьного дела в Кустанае, нетрудно заметить разительный рост учебных заведений и учащихся за сравнительно короткий исторический срок. Явление отрадное, но с некоторым изъяном: число обучающихся во всех учебных заведениях города явно не было в гармонии с количеством детей, нуждающихся в образовании. Обратимся к цифрам: к 1 января 1912г. в Кустанае в 20 учебных заведениях обучалось 1838 учащихся; одно учебное заведение приходилось на 1351 жителя (на эту дату в Кустанае проживало 27020 человек); один обучающийся приходился на 14,69 городского жителя [73;1911,с.100]. Простой грубый расчет приводит к окончательной цифре - на одного обучающегося приходилось – 3-4 не охваченных учебой.

И пусть эта данность нас не смущает (такова повсеместная действительность тех дней), главное – шел непрерывный процесс обогащения через школу культурным потенциалом такого далекого периферийного города как Кустанай. Примем к сведению и положительную роль, которую сыграли учебные заведения для совместного воспитания и обучения казахской и русской молодежи. Может быть, этот процесс и не был еще глобальным, но начальное взаимообогащение приобрело уже реальные очертания.

Кустанайская школа могла гордиться многими учителями-подвижниками. Познакомимся с некоторыми из них. С открытием кустанайского реального училища его первым директором назначен был Василий Васильевич Петров. По специальности межевой инженер, математик он неплохо справлялся с административными обязанностями в самый ответственный момент организации и становления училища, добиваясь его оснащения всем необходимым для успешного осуществления учебно-воспитательного процесса. Созданный его стараниями и руководимый выше упоминаемым К.Г.Красницким родительский комитет следует признать важным новаторским достижением для того времени. Не забывал В.В.Петров и учительские обязанности, поставив преподавание математики на высокий уровень педагогического мастерства. Такими же достоинствами были наделены и другие сотрудники училища – И.М.Жуковский, Н.В.Ильин, Н.П.Куборский. Трудно воздержаться от похвал в адрес преподавателя биологии Федора Петровича Лебедева, стоявшего наряду с другими представителями интеллигенции у истоков создания естественноисторического музея. О самом музее сведений мало, известно только, что располагался он по улице Оренбургской в 4-хкомнатном деревянном доме, имел штат из заведующего (Лебедева Ф.П.) и уборщицы. Первыми экспонатами были наглядные пособия, переданные реальным училищем и женской гимназией: географические карты, иллюстрации по естественным дисциплинам, чучела птиц и животных, коллекции минералов из Екатеринбурга [132; с.88].

Когда-то учителем кустанайского двухклассного русско-киргизского училища работал Габдул-Галия Балгимбаевич Балгимбаев, выпускник Оренбургской казахской учительской школы. Затем его назначат заведующим Карабутакским двухклассным училищем, членом Тургайского областного правления и редактором газеты «Тургайские областные ведомости». До 1917 г. Г.-Г. Балгимбаев будет «инспектором инородческих училищ» первого (Кустанайского) района Тургайской области. Руководителем он оказался весьма способным, опытным практиком и теоретиком учебного дела, высказывая ряд ценных педагогических и методических советов по организации и деятельности национальной школы [132; с.82-83].

На протяжении долгих лет в Кустанае проживал и трудился учителем музыки и пения в различных школах Константин Иванов. На общественных началах он руководил хором балалаечников при реальном училище. Известен был К.Иванов и как участник событий 1905-1907 гг. в Кустанае. Его революционные взгляды оказали серьезное воздействие на формирование мировоззрения на молодого в то время С.Кубеева. Весьма полезно и творчески проявил себя на ниве просвещения выпускник Оренбургского учительского института Александр Ильиных, многие годы преподававший в двухклассном русско-киргизском училище, а затем и директорствующий в нем. Педагог и автор исторического труда по истории образования в Тургайской области А.В.Васильев дал ему такую характеристику: «Из числа самых деятельных заведующих этим училищем… был А.Ильиных… Он пробыл в этой должности до 1892 года – по день своей смерти, оставив по себе самую лучшую память не только в стенах этого учебного заведения, но и у всех так или иная с ним соприкасавшихся» [19; 132; с.103].

Апрельским днем 1910 г. городская дума чествовала учительницу начальных училищ А.А.Бахтиярову за 19-летнюю беспорочную педагогическую работу. В момент торжества инспектор народных училищ, выражая признательность кустанайскому учительству, счел необходимым заявить, что «общему культурному росту г.Кустаная учителя и учительницы начальных училищ своею скромною деятельностью способствуют в высокой степени» [128;л.99]. Прав инспектор, их много было - энтузиастов и подвижников на кустанайской ниве просвещения.

В свое время этому процессу особенно содействовал видный просветитель казахского народа Ыбрай Алтынсарин, деятельность которого неотделима от истории Кустаная. Под его непосредственным влиянием и наблюдением делались первые шаги в организации совместного обучения казахских и русских детей. А впрочем, об Ы.Алтынсарине написано столь много и с любовью, что читателю нетрудно будет выбрать для себя интересное и с удовольствием прочесть.

И последняя информация, она адресована читателю данной книги и дается не столько для ознакомления, сколько для попытки представить свое видение проблемы. Суть дела такова. В марте 1916г. Кустанайский Военно-Промышленный Комитет организовал ряд лекций. Первым было выступление А.В.Матвеева на тему «Ближайшие задачи экономического развития России». Примерами и статистикой автор пытался определить причины отсталости России. Одну из них он видит в плохой постановке высшего, среднего и низшего образования. Но самое главное – вывод автора: «Большинство молодых людей, выходящих из нашей школы, являются людьми со слабой волей, с подавленной энергией, и в жизни они чувствуют себя лишними людьми. Это нытики, а не строители новой жизни. Вяло и бесцельно проходят они свой жизненный путь и сходят в могилу, не оставив от себя никакого следа,

Другие, иногда и более сильные натуры, ищут себе забвение в алкоголе» [115;№54(171)].

Автор цитаты из Кустаная. Неужто это впечатления от кустанайской действительности? Не хотелось бы думать…

О постановке и развитии врачебного дела в Кустанае исследователь располагает более скромными данными, нежели о состоянии просвещения. А потому и читатель получит гораздо меньшую информацию.

Начнем, пожалуй, с общего замечания. В силу разных причин кустанайские власти предпринимали весьма робкие и крайне недостаточные меры в организации профилактики и лечебного обслуживания жителей города. Город испытывал огромный дефицит в медицинском персонале, в инструментарии, лекарствах, в помещениях для приема и лечения больных. То, что имелось в распоряжении города, вызывало у кустанайцев чувство сострадания к тем несчастным, которым предстояла встреча с больничным учреждением. Корреспондент газеты «Степь»(1908) А.Кошуро испытал на себе подобное чувство. «Хотелось бы посоветовать каждому кустанайцу, - писал он,- заглянуть в Кустанайскую больницу во время амбулаторного приема больных, как это сделал я …Я вошел в помещение, вижу узкий коридор в 1,5 арш. ширины; народу в нем битком набито, больные все на ногах, на руках держат больных детей, воздух убийственный; больным, изнуренным до обморока, негде сесть. Жмут друг друга; каждому желательно скорее попасть к доктору и отделаться от этого ада. Администрации следовало бы, как мне кажется, устроить хотя бы немудреный зал с простыми скамьями… сплошь и рядом бывает на приеме один врач…» [117; 1908, №8].

Имеются веские доводы отмечать наличие антисанитарных условий, в которых приходилось жить многим кустанайцам, и недостаточность медицинской помощи нуждавшимся. Поверим отчету уездного врача П.Лапшина (1886) , отметившего следующее: «Медицинская часть в Николаевском уезде организована недостаточно: медицинской частью всего уезда и поселения … заведует один уездный врач и при нем состоит один только фельдшер, так что при разъездах по судебно-медицинским делам по уезду поселение остается без всякой медицинской помощи…» [6;с.71].

Об этом сообщали многие газеты, и даже «Биржевые ведомости» за 1910г. отмечали в Кустанайском уезде «большой недостаток врачей», что «медицина вообще поставлена плохо, и на ней экономят средства». Корреспондент «Сибирских вопросов» в письмах из Тургайской области обращал внимание на распространенные заболевания тифом, чахоткой, глазными болезнями, лечить которые было некому, да и нечем («Фельдшера сидят без медикаментов») [118;№8-9, с.68-69].

Вдогонку этим свидетельствам прибавим слова кустанайских врачей Д.Орфеева и Н.Дереч о бедственном положении медицинского обслуживания в Кустанае в 1914 г.: «У города в настоящее время нет благоустроенной обеспечивающей население больницы, нет заразного барака, а то, что имеется, требует еще много сил и труда со стороны городских врачей для своего устройства, чем врачи и заняты в настоящее время. Но и при таком положении дел городские врачи не упускали из виду и санитарную сторону города (были осмотрены торговые бани, булочная Прахт) и в настоящее время идут подготовительные работы в этой области» [41; №4].

Первая информация о медицинских мерах, предпринимаемых властями к населению только что возникшего поселения на Тоболе обнаруживается в рапорте уездного начальника военному губернатору, где говорится о массовых заболеваниях и смертях жителей, вызванных необычно суровыми условиями зимы 1881-1882 гг. Больных осматривали и оказывали посильную помощь уездный врач Флеров и фельдшер Подольский, причем, Подольскому поручалось и в дальнейшем принимать заболевших, для чего он был «снабжен нужными наставлениями и медикаментами».

Новый уездный врач П.Лапшин при обследовании жителей города в октябре 1883г. не обнаружил у 43 больных особых заболеваний, за исключением хронических болезней. Интересно, что уездный лекарь имел постоянное свое пребывание в Троицке и бывал в Кустанае наездами. Это лишало население возможности постоянного врачебного контроля и лечения, и «в случае проявления какой-либо эпидемической болезни» оно могло быть «поставлено в безвыходное положение» [6; с.51,54,61,71].

По прошествии нескольких лет, в 1885 г. в Кустанае был открыт приемный покой на 5 кроватей стационарного лечения, содержание которого обходилось казне в 500 рублей в год. Здесь же шел и прием амбулаторных больных. В это же время в городе появилась первая аптека, принадлежавшая провизору Шиффнер. Через два года военный губернатор А.Проценко обращается в Департамент медицины министерства внутренних дел «о разрешении иметь в названном поселении Кустанай особого врача». 7 ноября 1887 г. министр подписал распоряжение «об учреждении должности врача в поселении Кустанай Николаевского уезда с правами государственной службы» [6; с.94].

В марте 1887 г.на имя военного губернатора Тургайской области поступило прошение от окончившего Казанский университет со званием лекаря врача Мухамеджана Карабаева с просьбой «о назначении его врачом в… поселение Кустанай». Подобное прошение М.Карабаев направил и в медицинский департамент МВД. Просьбу поддержал областной врач Неймор. Департамент не возражал и вручил судьбу врача в руки военного губернатора [6;с.95-96]. С 1888 г. М.Карабаев назначается «кустанайским городовым врачом».

В лице М.Карабаева мы имеем человека незаурядной судьбы. Родом он из бедной семьи, жившей в ауле №4 Кень-Аральской волости Николаевского уезда. Ему повезло, смышленого мальчика заметил Ы.Алтынсарин и помог с поступлением в Троицкую мужскую гимназию. Затем был медицинский факультет Казанского университета. Студент Карабаев постоянно находился на грани нищего существования, поскольку стипендия была мала, а «родители… настолько бедны, что помощи от них этому студенту ожидать нет ни малейшей возможности» [119;№221]. И как бы ни было трудно,- университет окончен успешно.

Став кустанайским врачом, М.Карабаев лечил больных в приемном покое, а затем и в уездной больнице. С основанием Попечительского совета он становится его директором. Деятельность молодого врача не ограничивалась городским врачеванием. Население уезда нуждалось в квалифицированной помощи, и врач ее оказывал во время бесконечных поездок по аулам, что делало его имя самым популярным среди сородичей. «Больные киргизы из ближайших волостей, - отмечается в одном их документов, - приезжают сюда за помощью сами, в дальних помощь подается при поездке по делам службы, или совершались туда специальные поездки для подачи врачебной помощи заболевшим». М.Карабаеву пришлось проявить незаурядную энергию в борьбе сначала с эпидемией натуральной оспы, а затем и холеры, охватившими всю Тургайскую область.

Новый период в жизни и деятельности врача наступил после его перевода в 1911 году в Якутскую область для лечения проказы. По возвращении в Кустанай в 1919 г. М.Карабаев направляется заведующим больницами в поселки Семиозерный и Боровской. Время тяжелое, исключительно бедное на медицинский персонал, инструменты, лекарства. Не роптал, трудился, насколько позволяли уже не молодые годы и силы. Опять в 1921 г.Кустанайский уезд был охвачен холерой и опять работа на истощение. Умер первый казахский врач в 1928 году, оставаясь почти до конца верным делу всей своей жизни.

П.Ф.Кияткин в своих воспоминаниях рассказывает о некоем фельдшере Пижанчикове, которого он называет «первым популярным ученым медиком в городе». Его авторитет среди кустанайцев был исключительно велик; «он был хирургом и терапевтом, педиатром и гинекологом, он был хорошим медиком. Зная жителей города, он знал их происхождение, род занятий и условия жизни, семейные слабости и особенности, поэтому он ставил диагноз правильно и давал назначение с большой уверенностью, что вместе обеспечивало ему успех» [58;с.61]. К сожалению, не удалось обнаружить дополнительные свидетельства об это кустанайском медике.

Не всегда последовательными, неприметными, почти невнятными были шаги по организации медицинского обслуживания местного населения. Создаваемые в степи врачебные участки, огромные по размерам, обеспечиваемые в лучшем случае врачом, фельдшером, акушеркой и несколькими оспенниками, вряд ли способны были оказать своевременную и качественную помощь нуждающемуся в ней населению. Не случайно, даже властями, и об этом уже сказано выше, Кустанайский уезд в медицинском отношении считался не совсем благополучным. Общественный деятель и ветеринарный врач Я.Полферов писал в 1902 г.: «в киргизских аулах распространены оспа, сифилис; борьба с ними в настоящих условиях совершенно бессильна».

И все-таки винить во всем местную администрацию будет не корректно. Она, как могла, в условиях дефицита всего медицинского, создаваемого, зачастую, объективными обстоятельствами, пыталась найти подходы в решении проблемы. Так, учитывая повышенный интерес и желание казахского населения обучать своих детей медицине, власти разрешили выпускникам двухклассных училищ поступать в фельдшерские школы. Был поставлен вопрос об открытии и содержании на собранный населением капитал акушерского класса при кустанайской Александринский женской русско-казахской прогимназии.

Много времени и усилий затратил город на открытие городского стационарного лечения больных. Больницу на 15 кроватей открыли на пожертвование жителей всего уезда в 1900 г., обслуживали ее два врача, и была она единственной на всю огромную Тургайскую область. К 1912 г. больница располагала уже 20-ю кроватями для стационарных больных. Медицинская помощь женщинам при родах оказывалась в основном повивальными бабками.

Накануне 1-й мировой войны в Кустанае работало 4 врача (мужчины), 5 фельдшеров (4 мужчин и 1 женщина), 1 акушерка, 5 фармацевтов (аптеки – Шиффнера, Вдовина, Табакова, Казимирова). С сентября 1904 г. кустанайцы получили возможность пользоваться услугами дантиста Трахтенберга. Значительную работу по оказанию медицинской помощи горожанам проводили врачи В.М.Преображенский (хирург, окулист), Архангельский, П.Добровольский, Шурупов А.И.. Последний на собственные средства основал научную лабораторию. Позднее по его инициативе были организованы «Курсы ротных фельдшеров».

Пожалуй, одним из самых существенных недостатков в медицинском обслуживании была малочисленность медицинского персонала и огромность районов обслуживания. Последнее обстоятельство вынуждало врачей предпринимать длительные поездки по участку и оставлять свой пункт и больницу без надлежащего присмотра. В одном из отчетов указывалось: «Деятельность участковых врачей, в виду их малочисленности и обширности территории поневоле ограничивается лишь несением судебно-медицинской и медико-полицейской обязанностей и совершенно не обеспечивает население медицинской помощью. Между тем, в виду тяжелых условий жизни переселенцев на местах их нового водворения, а также в виду ежегодных неурожаев, заболевания сыпным и брюшным тифами, цингой, натуральной оспой, дифтеритом не прекращаются и принимают часто эпидемический характер, со смертностью, достигающей значительных размеров» [121;л.43об.].

Все трудности в организации здравоохранения в Кустанае власти пытались свести только к одной проблеме – нехватке медицинского персонала. Чиновники Тургайского Областного правления отмечали: «Несмотря на публикации о приглашении на службу медицинского персонала и обращение к университетам и фельдшерским школам, желающих занять медицинские должности весьма мало». Все верно, кто будет отрицать. Но более веское объяснение столь плачевному состоянию здравоохранения следует искать так же и в системе всех мероприятий царизма, явно пренебрегавшего нуждами окраин и заботами о их экономическом и культурном развитии.