Промышленность: реалии истории

Однажды российское правительство, задумавшись над образованием и заселением уездных центров Тургайской области, разработало «Положение о льготах и преимуществах для степных поселений», в котором посчитало необходимым подчеркнуть, что лица, приписавшиеся к поселениям, могут «заниматься торговлею, промыслами и ремеслами, а так же учреждать… фабрики и заводы» [14;л.182]. Выражал надежду на промышленную перспективу Кустанаая и военный губернатор А.П.Константинович, когда в 1882г. посетил формирующийся город.

А пока, в условиях отсутствия промышленного производства товаров, крайне необходимых для городского населения, надежды губернатора оставались лишь мечтами. Выручали ремесленники и кустари. Именно они оставались почти единственными поставщиками необходимых вещей и услуг.

Город начинался с мазанки, а потом уже перешел к возведению более солидных деревянных и каменных построек. Вот тут-то и потребовались мастера, и спрос на строительные ремесла неизмеримо возрос. Как там, скажем, в 1912 году? Что имеем в результате? Ищем ответ в цифрах: в Кустанае находили применение своей работе 35 печников, 56 столяров, 16 штукатуров, 75 пильщиков, 75 каменщиков, 12 маляров, 30 стекольщиков, 170 плотников, 20 кирпичников. Немало было таких, кто занимался портняжным делом - 92 , сапожным - 76, валяльным – 38, кузнечным – 50, слесарным – 10 и т.п. 73;1912,вед.№2].

Не забудем одну знаменательную деталь – основная масса кустарей и ремесленников создавала свою продукцию трудом личным и членов своей семьи. Встречались и состоятельные ремесленники, прибегавшие к использованию подмастерьев и учеников – по сути наемной рабочей силы. Интересно проследить динамику числа ремесленников и их подручных по годам: 1910 г. – 1846 человек, 1912 г. – 2157, 1914 г. – 1061. Последняя цифра не случайного порядка – сказались мобилизационные призывы и структурные изменения ремесленного производства, связанные с военными обстоятельствами.

Поверим очевидцам – качество ремесленного производства не отличалось высоким достоинством. Да и как ему не быть таковым, если квалифицированные ремесленники насчитывались единицами. Насущная потребность в ремесленном труде порождала кустарей-самоучек, для которых ремесла служили подспорьем к основному сельскохозяйственному роду занятий.

Посмотрим на проблему глазами корреспондента «Тургайской газеты»: «В Кустанае весьма сильно дает себя чувствовать недостаток свободных рабочих рук, в особенности по части столярной, токарной, слесарной и т.п. Проживающие в городе мастера весьма слабо знают свое дело… Рост города увеличивает спрос на труд, а предложение его слишком незначительно».

Положение большинства ремесленников не отличалось особым благополучием, т.к. «за отсутствием необходимых технических знаний ремесла стоят не на должной высоте и не дают хорошего заработка» [66;с.277]. А потому нет ничего удивительного в том, что нестабильные и отнюдь невысокие доходы зачастую дополнялись ведением подсобного хозяйства, способного минимально обеспечить семью и даже производить в небольших объемах рыночную продукцию.

Кустанай копировал социальную структуру российских городов с их окраинными поселениями мещанского и ремесленного люда. И по сие время в лексиконе кустанайцев бытуют названия «Колесные», «Кузнечные» ряды, расположенные «на задворках» города в районе р. Тобол.

Обратим внимание на одно важное обстоятельство - Кустанай не принадлежал к числу городов с развитым промышленным потенциалом, в нем отсутствовали закоптелые фабричные трубы, а существующие предприятия в основном занимались обработкой сельскохозяйственного сырья.

Подтверждением тому свидетельства о количестве промышленных предприятий, рабочих и объема выпускаемой продукции (в рублях) в 1911г.:

1. кожевенные – 4 заведения (12 рабочих, 20.000 руб.);

2. овчинные – 22 заведения (48 рабочих, 11.000 руб.);

3. кишечные – 2 заведения (6 рабочих, 2.000 руб.);

4. мыловаренные – 1 заведение (3 рабочих, 2.500 руб.);

5. ветряные мельницы – 38 заведений ( 38 рабочих, 26.600 руб.);

6. конные мельницы – 4 заведения (4 рабочих, 2.000 руб.);

7. паровые мельницы – 2 заведения (75 рабочих, 515.540 руб.);

8. обдиры – 27 заведений (71 рабочий, 27.000 руб.);

9. маслобойни–3заведения(12рабочих,6.000руб.);

10. кирпичные сараи – 18 заведений (74 рабочих, 18.000 руб.) [73;1911,вед.№1].

Современники объясняли причины отсутствия развитой фабрично-заводской структуры неимением свободных капиталов, развитых путей сообщения и емких рынков сбыта. «Поэтому,- признавались чиновники областного правления, - даже такие предметы заводской промышленности, которые находят себе потребителей в области, выгоднее получать из других промышленных центров, где, при лучших условиях производства и сбыта, несмотря на более высокую стоимость сырого материала, возможно производить сравнительно недорогой товар и лучшего качества» [64;1894,с.25].

Нельзя не признать справедливости вывода В.И.Ленина, считавшего, что окраины, в том числе Сибирь и Казахстан «могут специализироваться на массовом производстве сельскохозяйственных продуктов, получая в обмен за них готовые промышленные изделия…» Здесь «русский капитализм… создавал себе рынок для своих фабрик» [74,с.593,594].

Заметим одну характерную деталь: немалую роль в определении характера кустанайской промышленности, как производства с обрабатывающим уклоном, сыграло то обстоятельство, что город являлся торговым центром аграрного района. Потому, появление, например, мукомольных и обдирочных предприятий обусловливалось развитием хлебной торговли, а кожевенных, салотопенных, кишечных производств - забоем и продажей скота.

Если обратиться к анализу количественных показателей, то они с наглядной очевидностью дадут возможность убедиться в непрерывном росте объема промышленного производства, создаваемого на подобных предприятиях Кустаная. Всего лишь два примера, но они красноречивы: в 1904г. 110 предприятий вырабатывали продукции на 182.382 руб., в 1910г. уже на 180 предприятий приходилось 861.015 руб. дохода. Доля кустанайской промышленности в 1900г. составляла около 69% всей стоимости произведенной в Тургайской области продукции [66;с.287].

Не будет большим преувеличением утверждение о ведущей роли, среди всех прочих, мукомольного производства: 73 мельницы (из 180 предприятий) вырабатывали в 1910 г. муки и пшена (обдиры) на сумму 732.215 руб. В 1914 г. в городе было несколько крупных паровых мельниц. Известны имена их владельцев - это братья Кияткины, Архипов, Уразаев, Анисимов, Литвинов и др. Они практически вытеснили за несколько лет до войны большое «стадо» ветряных мельниц, хаотически сосредоточенных на юго-западной окраине города. Конкурентно-способными оставались водяные мельницы братьев Мелехиных на Тоболе [58; с.59].

Три брата Кияткиных - Павел, Федор и Иван - имели сначала мельницы простые, на конной тяге, а затем уже более технически оборудованные. Все они – капитальные многоэтажные постройки с двигателями внутреннего сгорания, с динамо для освещения, обсечным и крупчатым оборудованием, определителями качества зерна. Предприятия братьев располагались по улице Толстого и на углу улиц Садовой и того же Толстого. На Набережной, на высоком берегу против моста через Тобол, высилась мельница Уразаева, а на западной окраине Кустаная – Архипова. Многим кустанайцам и до сих пор памятны корпуса мельницы у Тобола.

Весьма занимателен сам процесс получения муки. Поступающее зерно шло на 3-й этаж по элеватору для обойки, затем, спускаясь самотеком, проходило все процессы очистки, размола на вальцах, сортировки и отсеву, выходя в первом этаже разными сортами муки, отрубей и отходов. Весь сложный процесс обеспечивался наемными машинистами, крупчатниками и простыми рабочими.

Такие предприятия с успехом вытесняли ветряные мельницы, хаотически размещавшиеся на юго-западной окраине города. Конкурентно способными оставались водяные мельницы, хотя их владельцы часто несли огромные убытки во время половодий.

Мукомольные предприятия Кустаная постоянно работали с полной нагрузкой, обеспечивая своих владельцев приличными доходами. Как и на любом капиталистически организованном производстве, здесь мало кто заботился о положении работников. На паровой мельнице Архипова 29 ноября 1907 г. случилось редкое в городе событие – забастовали рабочие. «Прибывшему владельцу,- писала газета,- они заявили, что недовольны крупчатником за его грубые отношения к рабочим. Мельница не работала сутки». В таких случаях иной результат был мало вероятен – «бастовавшие получили расчет» [75;№50].

Вспомним, что Кустанай служил местом продажи и переработки продуктов скотоводства, а потому нет ничего удивительного в существовании здесь значительного числа специфических предприятий. Правда, их было гораздо меньше, нежели мукомольных, и ожидать от них крупномасштабного производства не приходилось, но все же…

Обратимся к годам начальным, - отрасль по переработке животных продуктов находилась на стадии становления и потому отличалась незначительными объемами и крайне примитивным характером производства.

Чтобы убедиться в этом, обратимся к описанию типичного кустанайского «промышленного» заведения – кишечного «завода» (1894г.): «Кишечный завод,- отмечается в «Обзоре Тургайской области»,- помещается в обыкновенном деревянном здании без всяких специальных приспособлений. В помещении находятся: столы, на которых производится чистка кишок; около столов – шайки и тазы для выскабливания..; стол на котором происходит соление кишок; около него чан, в который складываются соленые кишки и, наконец, тут же находится несколько корзин из тонких ивовых прутьев, в которые перекладываются из чана просолевшие кишки…перед укладыванием их в бочонки для окончательной транспортировки за границу» [64;1894,с.24].

Подобных свидетельств множество. Для полноты впечатлений добавим еще одно: «Все частные бойни Кустаная деревянные с деревянным полом; расположены по скату к реке Тоболу; около каждой бойни по скату вырыты ямы для стока крови и зарывания отбросов. Плата за убой скота посторонними лицами: за крупный рогатый скот и лошадей 10-12 коп., за мелкий скот 5-10 коп.» [76,л17].

Стоит ли говорить, что подобные «предприятия» находились в условиях, «неудовлетворяющих самым снисходительным санитарным требованиям». По решительному настоянию санитарных чиновников городские власти вынуждены были обратиться к карательным мерам против нарушителей.

В 1909 г. специальная комиссия в составе ветеринарных врачей М.Л.Архангельского и М.П.Преображенского, уездного начальника М.В.Кочергина и городского головы П.П.Степанова закрыла частные скотобойни Мухамед-Валия Яушева, Сафиуллы Ибатуллина, троицкого мещанина В.Д.Кривцова и В.Дмитриева и добилась, наконец, строительства обещанной, общественной скотобойни.

Вопрос о последней решался годами. А картина такова: еще в 1903 г.

Тургайский областной ветеринарный инспектор обращается к военному губернатору с просьбой о том, «чтобы вопрос об устройстве общественной скотобойни ныне же был подвергнут обсуждению Кустанайским городским управлением».

Подвергли. Обсудили. Приняли решение: «… городское управление находит, что самое подходящее место для постройки скотобойни имеется на северозападной стороне города, вблизи скотского кладбища и расположено на выгонной земле, где местность ровная и вполне удобная для предназначенной цели». Все прекрасно, но.., но не приняли в расчет чиновную волокиту. А она длилась целых шесть лет, и, наконец, только осенью 1909 г. разрешилась открытием всеми ожидаемой общественной скотобойни. Было даже указано расписание ее работы: «Убой скота назначено производить ежедневно с 1 Января по 15 октября с 6 часов утра до 2 час. дня, с 15 октября по 3 января – во всякое время дня, с восхода до захода солнца». [76;лл.1,24,8,36].

Более того, в целях обеспечения санитарных норм вице-губернатор Тургайской области А.Ващенко издал обязательное постановление, в котором владельцам заведений предписывалось: «все предметы, необходимые при убое животных и разделке туш, чаны и все приспособления для обработки кишок, содержать постоянно в чистоте и опрятности». Вот так, ведь наши люди привыкли к указанию и окрику, что так делать нельзя. Ну, это, между прочим, к слову…

Понятно, постройка общественной скотобойни - факт для города очень даже знаменательный. Но и он не решал проблем перспективного роста отрасли. Минует всего лишь три-четыре года, и ветеринарный инспектор области настоятельно будет советовать городской думе о необходимости создания нового хорошо оборудованного убойного центра, «в противном же случае, - предупреждал он,- я полагал бы в интересах населения и скотопромышленности…разрешить постройку бойни частному предпринимателю».

Так считал не только ветеринар. Кустанайскаие предприниматели давно вынашивали планы более активного освоения сырьевых богатств края путем сооружения крупных промышленных предприятий по переработке продуктов скотоводства. И когда в 1915 г. холодильный склад Московско-Казанской железной дороги предложил арендовать участок городской земли для устройства в Кустанае скотобоен и холодильников, городская дума немедленно ответила согласием. К сожалению, сделка не состоялась.

Неудача не обескуражила, и теперь уже сама дума проявляет инициативу: она предлагает Военному ведомству уступить безвозмездно в его собственность под постройки боен и холодильников 25 десятин городской земли за кожевенными заводами вблизи Тобола. Мотивировано предложение следующим утверждением: город «является главнейшим центром сбыта скота для всего обширного Оренбургско-Тургайского района».

И вновь неудача. Главное интендантское управление в апреле 1916 г. отклонило предложение Кустанайской городской думы, сопровождая отказ следующей оговоркой: «мясозаготовительная программа окончательно установлена и места для постройки мясозаготовительных пунктов выбраны».

Кустанайцам было обещано принять во внимание их предложение в будущем [43;лл.278,341,350,352].

Совсем не трудно понять, что негативное решение проблемы сорвало планы кустанайских промышленных и торговых дельцов выйти на широкие просторы всероссийского рынка. Возможно, планы и нашли бы свою реализацию в дальнейшем, и в этом вряд ли стоит сомневаться,- не помешай тяжелые условия военного времени.

Природные условия Кустанайского уезда благоприятствовали развитию молочного скотоводства, а, следовательно, и маслоделию. Может, однако, показаться странным, но маслодельных предприятий Кустанай имел в малом числе, да и были они незначительными по объему производимой продукции. Специалисты объясняли ситуацию распашкой земель переселенцами и сокращением свободных пастбищ под молочное скотоводство. Обнаруживали себя и трудности сбыта готовой продукции по причине отсутствия скорых транспортных средств. «Летняя перевозка масла, - писал в «Степной молве» Н.Бусыгин,- превращает этот ценный и нежный продукт в такой товар, который трудно поддается сбыту… Отсутствие железных дорог, удобных хранилищ является тормозом в развитии промышленного маслоделия» [63; №7].

Небольшой штрих. По свидетельству того же Н.Бусыгина, кустанайцы настороженно и даже враждебно относятся к машинному маслоделию, считая его «от дьявола» и приписывая ему порчу скота, неурожай хлебов, трав, болезни и др. беды.

Мелкой, кустарной по существу, являлась кожевенная промышленность с количеством рабочих по 5-10 человек на предприятие в разные годы. Продукция этих заведений отправлялась для дальнейшей переработки в крупные центры России: Пермь, Вятку, Ригу, а также в Москву и Петербург.

Пустивший достаточно прочные корни мелкий и средний кустанайский капитализм настоятельно нуждался в кредитовании. По свидетельству Ц.Л.Фридмана в Кустанае в1906 г. создаются 1-е, а в 1912 г. 2-е уездные общества взаимного кредита. Учредителями последнего явились Мух. Валий Яушев, Бекмухамедов, Насыров и Степанов. В состав общества вошло 120 членов. Крупнейший в России Русский торгово-промышленный банк открыл в городе свое отделение (1908г.) [77;с.17,18; 73;1912,с.51]. На частных коммерческих основах свои операции осуществляло и Кустанайское Общество Взаимного кредита. К 1 января 1915г. в нем состояло 290 членов, и располагало оно оборотным капиталом в 345400руб.

Еще в декабре 1905 г. кустанайским уездным съездом крестьянских начальников и представителями местного купечества поднимался вопрос о создании в Кустанае отделения Государственного банка. В записке Управляющего Оренбургским отделением банка военному губернатору в октябре 1907г. не отрицалась необходимость этого шага, продиктованного местными потребностями «как в мелком, так и в более крупном кредите, по развитию торговли, ежегодные обороты коей достигают 3-4 миллионов рублей, и для облегчения открытия в уезде целой сети кредитных Т-в и других типов учреждений мелкого кредита» [78;л.5об.].

А нужда в кредитах была действительно огромной как со стороны земледельческого, так и скотоводческого населения, вынуждавшегося в условиях отсутствия финансовой поддержки к реализации за бесценок продуктов своего производства. «Низкие цены.., - отмечал съезд, - вконец разоряют население, отчего благосостояние его падает с каждым годом».

Что же предлагает главный оренбургский финансист? Осознавая нужду, -- все же отказывает кустанайцам; оперируя тем, что «Кустанайское К-во (казначейство – Я.Д.) в денежных оборотах по банковым операциям значительно уступает многим из них (другим уездным – Я.Д.)», он не обнаруживает «никаких оснований» к открытию в Кустанае отделения Государственного банка.[78;лл..6,6об.,24].

Потребности и запросы городского и сельского населения привели к учреждению в Кустанае в 1910 г. потребительского кооперативного общества. Оценивая факт его создания, сотрудник троицкой газеты «Степь» С.Ужгин писал: «Как известно, в соседнем нам городе Кустанае тоже учреждается потребительское общество… полагаем, что кустанайское потребительское общество явится для нас одним из желательных сотрудников по общим закупкам товаров…Необходимо лишь объединение между этими кооперативами и взаимная поддержка друг друга» [51; 1910, №228]. К концу 1914 года в городе существовало три вида кооперативов (числом 25): учреждения мелкого кредита, сельскохозяйственного общества и общества потребителей.

Прослеживая развитие характерных черт промышленности Кустаная, нетрудно заметить, что она создавалась не столь внутренними потребностями самого края, сколько диктовалась запросами метрополии. Нельзя, однако, не осознавать – запросы эти все же вызывали необходимость экономических сдвигов и обеспечивали реальные возможности для подъема местных производительных сил.