Социальное лицо города

К началу ХХ столетия Кустанай становится одним из многолюдных городов Северного Казахстана. По свидетельству авторов «Азиатской России» в 1911 г. в нем проживало 25.220 человек, тогда как в Акмолинске-13.842, в Актюбинске -10.716, Усть-Каменогорске–13.164, Павлодаре – 9.549 [38;с.351]. Одних только браков в городе в 1914 г. было заключено 176.

Население города формировалось практически за счет мигрантов из Европейской России. Ими, как уже указывалось в одном из разделов, были представители 23-х губерний империи. По национальным характеристикам Кустанай был городом с преобладающе русским населением, хотя в нем проживали также украинцы, татары, башкиры, казахи, евреи, поляки и др.

Если обратить внимание на социальный облик Кустаная, то бросается в глаза его значительная пестрота и сложность, так свойственная городам буржуазной структуры. Оформляясь как таковой, он почти не воспринимал старые сословные нормы, присущие российским городам дореформенного склада, хотя и не отрицал полностью прежних сословных характеристик.

Предлагаемая ниже таблица позволяет наглядно представить, как социальный состав населения, так и эволюционную его динамику [88].

Таблица наглядно демонстрирует явное преобладание мещанской группы, особенно в последние годы обследования – от 74 до 77% всего населения города. Другие города Северного Казахстана давали аналогичные проценты.

Аналитики первой всеобщей переписи населения Российской империи (1897), отмечая многочисленность мещанского сословия, объясняли этот факт «ходом колонизации края: когда решено было образовать город Кустанай.., то масса крестьян переселенцев.., хлынула во вновь образованный город, где приписавшись в мещане, составили городское население…» [89; с. 1Х].

Давно была замечена неоднородность мещанского населения как по материальному положению, так и по роду занятий. Вот авторитетное свидетельство академика И.М.Майского, давшего прекрасный социальный срез дореволюционного г.Омска. Думается, что его характеристики вполне приложимы и к Кустанаю. Итак, И.М.Майский: «это были в большинстве кустари, мастеровые, приказчики, огородники, извозчики, водовозы, ассенизаторы и т.д. – все мелкий люд, так или иначе обслуживающий потребности первых дух «сословий» (дворянство, купечество – Я.Д.). Жили мещане по окраинам города.., работали с зари до зари, получали жалкие гроши…» [90;с.43].

Очевидно и другое: известная прослойка мещан занималась мелкой торговой деятельностью, зачастую сочетая ее с ростовщичеством. Основная же масса кустарей и ремесленников создавала свое благополучие трудом личным и членов семьи. Бывали случаи, и не редкие, когда наиболее состоятельные из них прибегали к использованию подмастерьев и учеников.

Не всегда притязательный спрос на качественный труд способствовал тому, что из весьма представительной армии мещан-кустарей и ремесленников (в 1913 г. их насчитывалось 2789 человек) квалифицированными считались единицы, - факт, давший основание корреспонденту газеты заявить: «Проживающие в городе мастера весьма слабо знают свое дело…» [53;№41].

Расселяясь по окраинам города, работая много и притом за грошовые заработки, мещанство дополняло свои доходы, ведением подсобного хозяйства, содержа в небольшом количестве домашний скот, занимаясь огородничеством и хлебопашеством на отводимых городом землях. На плечи этого сословия ложились основные городские и государственные повинности. Изредка наиболее удачливые «выбивались в люди», пополняя ряды купечества, основная же масса влачила скромное, а порой и бедное существование, находясь на грани потери хозяйственной самостоятельности.

Обращаясь к показателям таблицы, выделяем вторую по численности группу городских жителей – крестьянство. Оно было социально близким мещанству. Не в пример российским городам, формировалось оно не из пришлых отходников, а за счет массового переселенческого элемента, отчасти оседавшего в Кустанае, но, как правило, использовавшего город в качестве опорного пункта для дальнейшего продвижения в степь. У казахстанского демографа Н.В.Алексеенко находим созвучное суждение: «Пополнение населения городов происходило в основном за счет крестьян – переселенцев. Часть из них официально переходила в городские сословия, часть становилась обывателями, оставаясь при этом в звании крестьян» [21; с.9].

Обратим внимание на одну деталь: таблица зафиксировала резкое увеличение численности крестьянского элемента в более поздние годы. Это есть результат массового его исхода из российской деревни в период столыпинского переселения.

Кустанайские крестьяне не были уравнены в правах с остальными сословиями города и обременялись многими повинностями. Да и сама эта часть жителей не являлась однородной, в ней происходил процесс дифференциации, выделявший зажиточную прослойку, сближавшуюся с мещанской средой и становившуюся на путь предпринимательского хозяйствования.

Основная часть крестьян-обывателей проживала в земледельческом пригороде, расположенном за логом Кустанай-Сай. Он получил название Константиновский, позднее переименованный в Верхнекустанаевский. Его жители занималась земледелием и отчасти скотоводством. Благо город располагал 35.294 десятинами пашни, лугов, выгонов. Вот реплика «Тургайской газеты»: «И весной и летом городская жизнь почти замирает. Горожане-землепашцы переселяются на свои заимки, где занимаются полевыми работами».

Позвольте вернуться к проекту Баллюзека, предлагавшему когда-то создание города с земледельческим поселком. Так вот, прав был военный губернатор. Население поселка (крестьяне) кормило город, создавало устойчивую сырьевую основу для развития его торгово-промышленного потенциала, придавало городу своеобразный патриархально-бытовой колорит.

Достаточно проанализировать таблицу, чтобы отметить среди жителей Кустаная сравнительно малое число представителей таких сословных групп, каковыми являлись дворяне, почетные граждане, купцы, духовенство. Казахстанский историк-аграрник П.Г.Галузо резок в определении: «это целиком эксплуататорская часть русских колонистов. Это чистые колонизаторы». Его мнение однозначно,- они проводники и защитники военно-феодального режима царизма в Казахстане [70;с.49]. Нам видится подобное мнение в известной степени спорным и в выводах своих весьма односторонним.

По крайней мере, опыт общения с документальными свидетельствами убеждает в том, что все они, при разной степени участия, выполняли отнюдь не только колонизаторские функции. Так, будучи численно незначительным и неоднородным по служебному положению и имущественному состоянию, дворянство играло вполне позитивную роль в хозяйственной и общественно-культурной жизни города и края.

Не стоит сбрасывать со счета тот факт, что из этой среды формировался еще совсем незначительный слой кустанайской интеллигенции

Инициативную и деятельную группу являло собой купечество. Данные разных лет показывают постепенное нарастание этой социальной прослойки. Ее формирование происходило за счет разбогатевших крестьян, а так же пришлых торговцев, потянувшихся в край в целях быстрого обогащения.

С годами роль купцов – скупщиков сельскохозяйственного сырья и торговцев промышленными товарами и их власть над трудовым населением возрастала. Кустанайское купечество в известной степени было представлено татарами, сартами, бухарскими евреями, такими как братья Яушевы, Г.Бикмухамедов, С.Насыров и другие. Лавочники всех рангов и купечество составляли своеобразное «второе сословие», местную буржуазию.

О том, что данному сословию присущи свойства отнюдь не ангельской праведности, мы наслышаны вдоволь. Не можем, однако, удержаться от еще двух колоритных свидетельств людей, прекрасно знавших эту породу дельцов. Вот, что писал известный краевед А.И.Добросмыслов: «…русский торговец всегда кричит и жалуется, если только его заставляют вести дело более опрятно, чем он ведет. Всякое законное требование власти в деле торговли, направленное к общему благу населения, он считает притеснением. «Легкая нажива» - вот девиз нашего купечества…» [91;с.23]. Мнение О.Шкапского не менее колоритно. «…если ближе познакомиться с деятельностью этого торгового класса,- писал он,- то нужно поставить его в параллель с кулаками нашей русской деревни, Те цены, по которым они продают в долг и покупают без денег различные товары, превосходят всякое вероятие» [69; с.37].

Да и культурный уровень кустанайских торговцев не отличался высоконравственными поступками. Академик И.М. Майский отмечает грубость, неотесанность, безграмотность, дикие нравы и свирепые удовольствия провинциальной купеческой «богемы», «Тит Титычей», не имевших никаких серьезных интересов, высоких стремлений и запросов [90; с.43-44].

И все-таки, нет желания бросать негативную тень на это, в общем-то, незаурядное сословие, мы далеки от обобщений и не забываем о том, что именно ему, купечеству, во многом Кустанай обязан своему росту и благополучию. Своими капиталами, знаниями, деловой активностью местная буржуазия аккумулировала эти богатства. В довольно суровых условиях кустанайского бизнеса вырабатывался определенный тип купца, человека инициативного, хваткого, упорного, смекалистого. Торговля была для него профессиональным, кровным делом, в конечном счете, источником существования и дохода. Формирование начальных капиталов местных купцов базировалось на использовании природных богатств региона – скотоводстве и хлебопашестве.

Трудно удержаться от соблазна и не сказать в качестве незаурядного примера несколько слов об одном из таких, выдающихся по - своему, представителей кустанайского делового мира. Он из многочисленной семьи Кияткиных – Федор Петрович. Воспоминания о нем сохранены в замечательных воспоминаниях одного из потомков этого клана П.Ф.Кияткина под несколько странным названием – «Сага о Кияткиных по воспоминаниям членов восьмой ветви генеалогического древа крещенной мордвы».

Родился Федор Петрович в 1861 г., получил образование в церковно-приходской школе. Еще в молодые годы он сказал: «Я буду богат!» И стал богат! Свою мечту он начал осуществлять после военной службы. Постепенно и последовательно «построил просообдирку, потом мельницу с двигателем и вальцами. А чтобы приблизить потребителя к производству, открыл мучной магазин, имел за городом на берегу Тобола дачу с фруктовым садом, участвовал в строительстве купеческой железной дороги Троицк-Кустанай, был сначала членом, потом председателем отделения Русско-Азиатского банка». «Сага» сообщает, что Федор Петрович проявил себя и как общественный деятель – его избирают членом городской думы, он инициатор многих благих дел по благоустройству города. На его примере можно проследить и частную жизнь многих кустанайских купеческих семейств.

«Будучи передовым, развитым промышленником-финансистом,- писалось в «Саге»,- Федор Петрович жил просто, как все кустанайцы: в субботу парился в бане, после обеда отдыхал, держал дойных коров и кур, обеспечивающих семью молоком, маслом, яйцами, мясом, имел хороший выезд лошадей, имел породистых жеребцов и катался на них, главным образом зимой в санках на льду Тобола и по улицам города» [58;с.18,20].

Пример Федора Петровича Кияткина весьма показателен – он один из тех мужиков-первопроходцев, которые поднимали себя и Кустанай смекалкой, трудолюбием, ответственным подходом к организации предпринимательского дела.

Торговля сырьем была делом довольно выгодным. Достаточно проследить судьбу К.Яхонтова, Бр.Яушевых, Г.Памурзина и др., чтобы убедиться в том , что их капиталы образовались на основе использования, в частности, сырьевого ресурса края.

Средства, нажитые путем торговых операций, купечество стремилось помещать в промышленность. Большинство кустанайских кожевенных, кишечных, кирпичных предприятий, мельниц, маслобоен, скотобоен возникло на купеческие накопления. Зачастую занятия коммерцией у кустанайских купцов становилось фамильным делом. На слуху у кустанайцев были торговые и промышленные предприятия братьев Ивановых, Кияткиных, Т.Ширшова с Сми, Филатовых, Яушевых, Гладких, Мелехиных и др. Более того, кустанайское купечество все более стремилось к корпоративности, создавая крупные фирмы и пытаясь выйти на широкий рынок (торговый дом «М.В.Яушев, Г.Бикмухамедов, С.Насыров и К», торговый дом «И.Г.Стахеев», Шахрины).

К достоинствам этого сословия следует отнести широкую благотворительную деятельность. Купеческие средства вносились в строительство кустанайского собора, телеграфной линии, железной дороги, мост через Тобол, в школы, приюты, в организацию помощи бедным, голодающим, беженцам, семьям солдат во время 1-й мировой войны. Надо полагать, что пожертвования кустанайских предпринимателей поступали вполне искренне и бескорыстно.

К особенностям Кустаная, как и других степных городов, следует отнести малочисленность интеллигенции, людей умственного труда – учителей, врачей, адвокатов, чиновников переселенческого ведомства. О первых двух группах речь будет впереди. Все они вместе взятые в меру своих возможностей, уровня профессионализма и нравственных устоев выполняли функции управления, обеспечивали потребности экономического развития города и края, удовлетворяли нужду в просвещении и медицинском обслуживании.

Имелись среди кустанайских горожан и так называемые межсословные группы - военнослужащие, отставные воинские чины, иностранные подданные и др. Положение их было довольно неопределенным.

А вот об этом социальном слое городских жителей стоит сказать по подробнее. Речь идет о кустанайских рабочих. Сегодняшний пролетарий крепко обижен, обижен абсолютным небрежением к себе как властей, так и средств массовой информации. На первый план выдвинулись бойкие и настырные, обласканные доходами (всегда ли праведными?) шоумены, певцы ранга разного, представители бизнеса, банковских структур и проч. Они на виду, о них пишут, их пестуют, их награждают. Создатель материальных благ – в стороне, он «не моден». Жаль.

Если вспомнить о кустанайских рабочих уже далекого пошлого, то первое, на что обращаешь внимание, – их сравнительная малочисленность. Здесь краткая статистика не помешает: в 1895 г. их было 195 человек, в 1900г.- 215, в 1904 г. -359, в 1907 г. -501, в 1915 г. -253 человек. [64]. Подсчеты не совсем полны, поскольку в них не включались списки сезонных работников, людей, обслуживавших население города, например, прислугу и т.д.

Рабочие ряда предприятий не нуждались в производственной подготовке, т.к. это были заведения с низкой технической культурой и требовали применения почти исключительно ручного труда. «Необходима продолжительная культура и значительное развитие городской жизни, - писали современные исследователи, - чтобы подготовить в достаточном количестве рабочих для современной крупной обрабатывающей промышленности … Капиталы могут быть двинуты в любое азиатское захолустье, но найти там подготовленных рабочих невозможно» [68;с.425-426].

Характер труда и уровень производства не могли обеспечить рабочих постоянными заработками, создавая неустойчивость их материального положения. Обратим внимание на извечный постулат – владельцы предприятий совершенно не заботились о создании элементарных условий труда и быта . Об антисанитарии на производстве и говорить нечего. Здесь рабочий вынужден был проводить практически большую часть жизни, сокращая до минимума время, отдаваемое семье.

Доведенные до отчаяния кустанайские рабочие вынуждены были обратиться 1 апреля 1907 г. с заявлением в Городскую думу, где указывалось следующее: «Мы рабочие разных предприятий г.Кустаная, на общем собрании 1-го апреля 1907 г. обсудив свое тяжелое положение, заключающееся в 16-17 часовой суточной работе пришли к следующему заключению: ежедневная 16-17 часовая работа крайне изнуряет нас, подрывает наше здоровье и делает нас раньше времени неспособными к труду. Нам приходится вставать в 3-4 часа утра, идти на работу и возвращаться в 9 часов вечера, так что не успеешь поужинать, как в бессилии валишься спать и вместо нормального отдыха 7-8 часов приходится через 4-5 часов вставать с тяжелой головой и вновь идти на изнурительную работу. Считая это в высшей степени ненормальным и тяжелым, мы, рабочие, обращаемся в Кустанайскую Городскую Думу с ходатайством о нормировке рабочего дня. Для этой цели выбрать из рабочих и предпринимателей смешанную комиссию при Городской Управе. А пока мы просим Кустанайскую Городскую Думу известить предпринимателей, что на собрании нами постановлено с 9 апреля начинать работы с 6 часов утра и кончать в 6 часов вечера, с перерывом в 2 часа для обеда. Кустанай. 1907 г. 1 апреля» (следуют подписи Петра Селезнева и др. в числе 44 человек).

Реакция Думы была вполне предсказуема – «ходатайство рабочих гор.Кустаная, как неподлежащее обсуждению городским Думам, отклонить» [92; лл.119-120]. И ничего странного тут нет: со времен стародавних власти всегда прикрывали подобным аргументом свое нежелание идти на конструктивный диалог с обществом. Подобная участь, видимо, (сведения об этом не обнаружены) постигла и прошение рабочих от разных предприятий Кустаная с просьбой утвердить устав профессионального союза, принятого и одобренного «единогласно рабочими» на общем собрании 8 апреля 1907 г. [27;л.4].

Приходится сожалеть об отсутствии каких-либо свидетельств, позволяющих судить о национальном составе кустанайских рабочих. Хотя одно обстоятельство может внести некоторую ясность в ситуацию. Все дело в том, что в казахском ауле начался с годами нарастающий процесс разложения патриархальных отношений, создававший реальные условия для появления значительной массы казахского населения, готовой продавать свою рабочую силу и участвовать в производственном процессе на кустанайских предприятиях. По крайней мере, данные таблицы выявляют известное число казахских жителей города, определенная часть которых прибыла сюда в поисках работы, чаще всего неквалифицированной и поденной.