Здесь будет город
Случилось то, чего никто не ожидал. Вновь назначенный на пост военного губернатора Тургайской области энергичный и предприимчивый А.П.Константинович предпринял ознакомительную поездку по вверенному ему краю.
Но прежде чем о ней вести рассказ, познакомимся с новым губернатором. Александр Петрович Константинович (год рождения 1832) происходил из дворян Полтавской губернии. Вскоре после окончания в 1851г. известного в военных кругах Михайловского артиллерийского училища (позднее академия) и производства в офицеры несколько лет проработал учителем математики и артиллерии киевского кадетского корпуса. В 1867г. А.Константинович уже полковник и на следующий год назначается заведующим артиллерийским полигоном Рижского военного округа. За участие в Хивинском походе 1873г. награжден орденом св.Владимира 3-й степени и золотой саблей с надписью «за храбрость». 19 февраля 1877г. А.Константинович произведен в генерал-майоры, в октябре 1878г. назначен военным губернатором Тургайской области, должность которого он исполнял до лета 1883г. По свидетельству А.И.Добросмыслова «А.И. Константинович оставил память у киргиз Тургайской области доброго, гуманного и справедливого начальника»[с.482].Возможно это и так, автору этих строк виднее, но в поступках и взглядах губернатора иногда просматриваются черты иного порядка.
А теперь о поездке. В планы А.П.Константиновича входило обозрение выбранного пункта для города Урдабая. Генерала сопровождали областной врач действительный статский советник Неймарк и группа чиновников.
Приехали, походили, осмотрелись. Смотрели и изучали внимательно и придирчиво. Местность не приглянулась. Далековатой оказалась от Тобола пирамида, когда-то воздвигнутая А.Тилло и означавшая расположение будущего города.
Но и это не все. Время посещения совпало с днями жаркими, лето на редкость выдалось засушливое, засуха истребила всходы трав и сделала невозможной заготовку запасов сена [18;л.11]. Следствием небывалой жары явилось обмеление Тобола и образование в его старом русле болотистых мест и мелких озер со стоячей водой. Губернатора и его свиту всюду преследовал неприятный гнилостный запах. Надо полагать, что при первичном осмотре в 1870 г. ситуация была совершенно иной.
Неприятные впечатления разочаровали А.П.Контантиновича, и он признал «местность на ур. Урдабай не соответствующею в гигиеническом отношении требуемым условиям для устройства на ней города» и счел необходимым «произвести дальнейшие изыскания для выбора другого более удобного пункта» [17;л.15].***
Решение принято, и помощнику начальника Николаевского уезда Т.-М..Сейдалину поручено произвести рекогносцировку береговых мест вниз по течению Тобола. Задание выполнялось оперативно, и осенью 1879 г. съемка 18-тиверстного участка была закончена и описана. Ознакомившись с результатами исследования, А.П.Константинович признал наиболее подходящим местом возвышенность на левом берегу реки у урочища Кустанай в 7-8 верстах от ранее планируемого города. Новое урочище выгодно отличалось близостью проточной воды и отсутствием озер болотного характера, что и побудило губернатора к решению о выделении места под постройку поселения в его пределах.
Это был судьбоносный выбор.
Основываясь на рапорте А.Сипайлова, начальник области 17 ноября 1879г. так определил примерное расположение и характер будущего уездного города: «Площадь, ограниченная с севера оврагом против брода Кустанай-Уткуль, с юга лощиною Абиль-Сай, с востока р. Тоболом … будет совершенно достаточна для собственно городского поселения» [17;л.15]. Новый военный губернатор разделял мнение своего предшественника Л.В.Баллюзека о том, что земледельческое поселение должно быть основано ранее собственно города, ибо иначе последний, «возникнув среди кочевого населения, был бы поставлен в весьма невыгодные условия» [17;л.18].
*** Летом 2011 г. автору настоящего очерка пришлось побывать на месте предполагаемого строительства нового города. Отыскать земляную пирамиду А.Тилло не удалось, да это и немыслимое дело. Территория застроена дачами, растянувшимися на несколько километров. Между ними и р.Тоболом низменные пустыри, заросшие ивняком и камышами, заброшенные, засоренные мусором, необрабатываемые. Неужели и А.К Константиновичу пришлось увидеть нечто подобное?
Сейчас сложно выяснить, почему выбранное под поселение урочище получило название Кустанай. Версий предостаточно. Выберем одну, она изложена в воспоминаниях старожила В.Гилярова. Итак – версия: «Могила тут была киргиза Кустаная… вот по имени его, и урочище прозывалось» [20;№40]. Можно верить, но можно выдвинуть и еще несколько предположений, однако и они все будут под сомнением. Версии потому что - и не более. . .
Планируя город, А.П.Константинович полагал предоставить в его распоряжение более 13 тыс. десятин земли. Расклад выглядел следующим образом: для наделения земледельческого населения землей предполагалось назначить по 10 дес. на душу, отмежевав для этой цели 10 тыс. дес. – этим количеством можно было наделить 1000 крестьян, до 350 дес. отводилось для собственно городского поселения (усадебные земли), под пашни и выгоны определялось 2800 десятин.
Предполагалось для нужд города выделить площадь по обе стороны Тобола, чтобы «по возможности менее занять места вдоль берегов реки и тем следовательно как можно менее стеснить переход для киргиз и их скота с одного берега на другой. При растянутости же линии поселения вдоль одного берега … неминуемо составит большое затруднение при перекочевках киргиз на левый берег Тобола». Это мнение военного губернатора не лишено определенного резона.
Выше отмечалось противостояние двух мнений относительно характера устройства степных поселений, в частности уездных центров: быть им городскими исключительно, либо соединять в себе два начала - городское и земледельческое. После долгого колебания и ведомственной переписки власти остановились на втором варианте. В связи с этим уместным будет представить позицию двух современных авторов на проблему. Так вот, возражая против оценки историком П.Г.Галузо казахстанских городов как только «полицейских и купеческих центров», историк и демограф Н.В.Алексеенко считал, что они «носили аграрный характер» [21; с.96]. Видимо, оренбургские чиновники верно уловили тенденцию развития края, основывая города со смешанным аграрно-городским населением.
Место для нового города выбрали выразительное. Долина р.Тобола являла собой сплошные луга с превосходной покосною травой, «особенно по местам наиболее низменным, заливаемым при малейшем разлитии» реки. Лог Абиль-Сай на территории планируемого города изобиловал месторождением дикого камня и плитняка, необходимых для возведения жилых и хозяйственных построек.
Все складывалось как нельзя удачно, пока власти не столкнулись с весьма неприятной для них ситуацией. То есть. Район предполагаемой застройки пользовался у местного населения репутацией отличных пастбищ и был издавна заселен. А городу нужны были как раз эти земли. Разногласия оказались неминуемы. В свое время, обозревая 18-тивестный участок по р.Тоболу, А.Сейдалин выяснил, что «все угодья обозревавшегося участка принадлежат 127 кибиткам различных аулов киргиз Аракарагайской волости, из которых придется сселить 71 кибитку, расположенных на правой стороне р. Тобол…» [16; №13].
Планируя двух береговую застройку города, означающую изъятие ценных пастбищных угодий правого берега и расселение кибиток по соседним аулам, власти тем самым вызывали резкое недовольство со стороны кочевавших там казахов. Сознавая серьезность ситуации, Н.А.Крыжановский выразил пожелание «иметь приговоры от тех киргизских обществ, во владении которых находится эта земля, и вообще обусловить заблаговременно меры к предотвращению могущих впоследствии возникнуть столкновений между киргизами и новыми поселенцами» [17;л.28об.].
Этого стоило ожидать: проект отчуждения пастбищ и зимовок на пойменном правом берегу вызвал настоящую оппозицию на разрешенном губернатором съезде выборных Аракарагайской волости, когда 29 октября 1880 г.в присутствии начальника уезда было решено отвести под постройку города лишь левый возвышенный берег Тобола. Со стороны А.Сипайлова употреблялись все усилия убедить съезд «в неудобстве отвода одной левой стороны».
Но в том-то и суть, что его попытки оказались тщетными и разбивались о стойкость оппозиции – волостные выборщики отвечали упорными словами: «не согласны дать оба берега». Более того, они возбуждали ходатайство о вознаграждение их за отбираемые земли и выразили пожелание «о возможном сокращении поселенцев хотя бы до 200 душ, т.к. их достаточно будет, чтобы обеспечить город продуктами сельского хозяйства». Да и сами хозяева угодий рассчитывали заниматься землепашеством и «со временем сделаться поселенцами» [16; №14-15].
Сопротивление оказалось столь настойчивым, что решение прошедшего съезда вновь подтвердилось выборными 26 января 1881 г.: «…приговор предшествовавшего нам съезда… касательно уступки под будущий город с земледельческим поселением потребного количества земли только по одну левую сторону реки Тобола оставить в своей силе» [17; л.59].
Положение осложнялось. И тогда А.Сипайлов в рапорте военному губернатору предлагает решить вопрос административными мерами, не испрашивая на то согласия киргизского общества. Пришлось резко пресечь игру в демократию. Пошли давно изведанным путем окрика и нажима. Соглашаясь с предложением начальника уезда, Оренбургский генерал-губернатор приказал закончить дело волевым порядком и «разъяснить им (волостным выборным – Я.Д.), для большего убеждения, что в случае их отказа начальство … и без согласия общества киргиз может само сделать распоряжение об отводе требуемой земли».
«Вразумление» подействовало, и когда летом 1881 г. А.П.Константинович в сопровождении начальника ОГЖУ подполковника В.А.Дувинга прибыл на урочище Кустанай, выборные 17 июня подписали следующий «добровольный» вердикт: «…по выслушании нами предложения господина Военного губернатора Тургайской области и Начальника Николаевского уезда … относительно уступки … сим приговором постановили: отвод потребного для сего количества земли сделать по обеим сторонам р.Тобол» [17:лл.56,65об,69].
Все. Вопрос был исчерпан. Более никаких преград не предвиделось. Еще до окончательного приговора выборных 6 апреля 1881 г. военный губернатор дает уездному начальнику следующее указание: « … разрешаю Вашему Высокоблагородию начать поселение крестьян на урочище Кустанай».
Длительный бумажно-ведомственный этап закончен, и с этой поры начинается реальная история уездного города под названием КУСТАНАЙ.